Кто такой Виктор Востоков? Широкой публике он известен как Белый Лама. Но как он попал на Восток, почему тибетские монахи взяли его на обучение, каким образом он, единственный в России, достиг такого редкого звания?
Алина Маевская попросила ответить на эти вопросы непосредственно самого Виктора Востокова. Отправившись к нему, она увидела современного, доброжелательного человека, вовсе не похожего на мрачного шаманствующего отшельника.
В его лице проглядывается воля, рожденная тяжелыми испытаниями, а в движениях - точность и кошачья грация, выработанные десятилетиями ежедневных тренировок.
Спасти человека. Вот моя функция на этой земле - говорит Виктор Востоков. Белый Лама - не единственный мой титул. Я являюсь еще президентом международной Академии при ЮНЕСКО «Тибетская медицина», профессором психотерапии и индо-тибетской медицины, академиком, биокосметологом, мастером ци-гун «Золотой барс», фитокинезитерапевтом, наркологом, биоэнерготерапевтом. В настоящее время я выступаю с лекциями, пропагандируя тибетскую медицину, веду курсы, консультирую больных, пишу книги.
Все это явилось результатом многолетней упорной учебы. Моими наставниками были 40 учителей: ламы, шаманы, тибетские монахи, мастера единоборств, ниндзя, бродячие философы. Многое можно было бы рассказать о великих Учителях, мастерах боевых искусств, об удивительных людях планеты Земля, с которыми мне довелось встречаться во время странствий по Индии, Тибету, Китаю, Непалу.
Кто такой лама на Востоке? Лама - значит лекарь, обязанный в любую минуту прийти на помощь больному. Мудрые ламы знают тайны природы. Они хранители древних знаний, которые не должны погибнуть. Я тоже являюсь ламой и считаю своим предназначением нести людям древние знания, накопленные человечеством. Ведь я большой знаток восточных оздоровительных систем, которые с раннего детства изучал в монастыре у тибетских лам.
Как это получилось? Сама жизнь привела меня к этому. Мой отец и дед были военными, а сам я родился в глухой тайге на границе Тувы и Монголии. Мой отец был народным знахарем, умел исцелять людей лекарственными травами, молитвами и заговорами. Но когда мне исполнилось четыре года, умерла мама, а вскоре и отец.
Я остался круглым сиротой. Жил у чужих людей. Естественно, приходилось мне несладко. Фактически я был предоставлен самому себе, часто и подолгу бродил в горах, ночевал в пещерах. А потом совсем ушел в тайгу. И ночевал в зимовьях.
Во время скитаний я часто встречал буддийских лам, искавших в горах снадобья и медитировавших на излучинах рек в Туве. Я начал общаться с ними и осенью 1945 года, когда мне исполнилось восемь лет, ламы взяли меня в монастырь. Он входил в общину закрытых монастырей с таинственным названием «Путь бессмертия».
Многие думают, что в монастырях рай. На самом деле там очень трудная, можно даже сказать, адская жизнь. Страшно жестокое отношение, плохое питание, всё подчиняется строгому распорядку. Два раза в сутки - днем и вечером, прием пищи. Утром - духовные и физические упражнения, тибетская медитация. Днем послушники отправлялись в горы на поиски снадобий, а ламы принимали больных из окрестных селений.
В монастырь берут с пяти-шести лет, чаще всего детей-сирот. Считается, что они более самостоятельны, у них высокая выживаемость. Среди послушников были дунгане, уйгуры, монголы, тувинцы. Обычно русских в монастырь не брали, но меня взяли, потому что я был сиротой и знал язык животных. Во время первой трапезы монах, приведший меня и назвавшийся ламой Дармаа (впоследствии он стал моим первым учителем), объявил всем, что я должен получить звание лучшего ученика.
С этого момента началась суровая монастырская жизнь, больше похожая на борьбу за выживание. Старшие послушники обижали меня, так как я был единственным русским в монастыре, отрабатывали на мне приемы кунг-фу, таэквондо, кемпо, а также использовали массу других систем, которые вообще никому не известны, в частности, биоэнергетику.
Вы можете спросить, как монахи могли так несправедливо обращаться со мной? Не удивляйтесь. По буддийской философии считается, что добра и зла не существует в природе. Каждый монах должен быть одновременно и жестким и мягким. Каждый, кто попадал в монастырь, должен был раскрыть свои сверхспособности и научиться давать отпор обидчикам. Мне, русскому мальчишке, приходилось в монастыре труднее всех.
огда надо мной начинали издеваться, я убегал в горы. Однажды в горах я услышал выстрел, бросился на звук и увидел в расщелине тёплый комочек. Какой-то браконьер убил самку барса, а детёныш остался. Я стал поить барсёнка молоком и отварами трав. Через три месяца барсёнок превратился в хищника величиной с собаку и стал моим защитником и постоянным спутником. Он не раз спасал меня и в монастыре, и в тайге.
В десять лет я стал лечить людей. Хорошо помню своего первого пациента - больного радикулитом монгола. Мой учитель лама Дармаа велел лечить его серебряными иголками. Я испугался, сказал, что не смогу. Тогда меня наказали часовым стоянием на кулаках. И вот, когда время наказания истекло, дрожащими руками я ввел иголки в меридианы больного (по методике восточных уличных врачей шумо по человеческому телу протекают 72 энергетических меридиана). Монгола удалось вылечить. С тех пор мой учитель лама Дармаа стал учить меня многому, поскольку буддийский монах должен уметь все - залечить рану, принять роды…
К обучению медицине в Тибете допускали только избранных. Тибетские ламы ревностно хранили переданные им из глубины веков знания, чтобы они не попали в руки невежд и безумцев. Само обучение в школе медиков было индивидуальным и направлялось на полное развитие духовных и физических данных ученика. Он должен был овладеть йоготерапией, биомассажем, иглоукалыванием, системой релаксации, медитации, фитотерапией, фармакотерапией. В обучении ученики проходили определенные ступени: искусство владеть своим телом, управлять внутренними органами, распознавать заболевания, владеть методами тибетской диагностики, рефлексотерапии, научиться определять характер человека, его психологические особенности, знать методы реанимации, психотерапии, владеть восточными единоборствами.
За время пребывания в монастыре я изучил более 300 дисциплин, в том числе управление временем, чжень-цзютерапию, прижигание, цуботерапию, лечение взглядом, молитвами, священными сутрами. Я овладел 40 методами диагностики - по языку, зубам, ушам, ауре, по точке сю-вей, окнам тела, позвоночнику, ногтям, узнал несколько десятков видов пульсов, овладел 300 методами нелекарственного воздействия на организм, мог приготовить 500–700 тысяч чудодейственных препаратов на основе древних рецептов, причём для каждого человека индивидуально, в зависимости от показаний. Кроме монастыря в Монголии, я обучался искусству врачевания в монастырях Тибета, Лаоса, Непала.
После восьми лет обучения я и получил священное звание ламы, что значит врачеватель, священник, учитель. В 19 лет я решил вернуться на родину. Думал, что здесь смогу принести больше пользы людям, смогу стать для них и врачом и духовным наставником, передать ученикам свои секреты.
В Москве я закончил медучилище, фармучилище, психологический факультет Московского университета, разные курсы (ЛФК, массажа), чтобы, имея советские дипломы, с меньшими препятствиями помогать людям. Работал в московских больницах, во 2-ом Медицинском институте, в Центре нетрадиционных методов оздоровления, начальником экспедиции Центросоюза по заготовкам лекарственных растений, пять лет в гомеопатической аптеке. Создавал лечебные препараты. Десять лет назад предложил 200 различных противораковых препаратов-иммуностимуляторов, иммуномодуляторов, средств, тормозящих рост опухолей.
Человек должен быть гуманистом и жить для людей. Так я и стараюсь поступать.
|
